Можно ли назвать войну травмой для нации? Конечно можно. Требуется ли время, чтобы эта травма в народе переварилась и исцелилась? Да, бесспорно. Можем ли мы сказать, что у наших сограждан травма войны постепенно исцеляется? Наверное, но к сожалению, я в этом не уверена. Я бы даже сказала, что происходит откат обратно в травму в некоторых моментах.
Что такое травма? Мы все вроде бы примерно это понимаем. Что это страшное, тяжёлое событие, которое тяжело пережить, которое оставляет в человеке след и так далее. Да, это все так. Но здесь пойдёт речь об одном из главных последствий травмы. Это явление мы можем наблюдать на каждом шагу, и ниже я расскажу об этом.
Когда человек переживает травматическую ситуацию или разрушительный период в жизни, главный признак того, что этот человек не переработал произошедшее и нуждается в помощи, это то, что он продолжает жить так, как будто травматические события до сих пор продолжаются. Хотя все уже давно закончилось. Но человек отказывается это видеть, отказывается замечать, что те модели поведения, которые он выработал для выживания в тяжелых условиях, не просто невыгодны сейчас, а даже вредят ему.
Мы не удивляемся тому, что сейчас пришедшие после боевых действий военнослужащие очень тяжело адаптируются к мирной жизни и часто продолжают жить как на пороховой бочке. Им требуется реабилитация, психологическая и психиатрическая помощь (что, кстати, в нашей стране до сих пор отсутствует). Но странно, что мы не видим, что вся наша страна, мирные граждане, сейчас продолжают так жить. Жить, как будто идёт война. Хотя это уже третье поколение после Второй Мировой, но динамика пока что неутешительная.
Следует помнить, что мы пережили двойную травматизацию — и страшную войну и многолетний тоталитарный режим. По сути, начиная с 1917 года вся жизнь была сплошной травматизацией, выдохнуть было некогда. Не одно, так другое, то война, то революция, то голод, то гонка вооружений, то экономические кризисы один за другим…. Не понятно, когда эту травму вообще было время переваривать. Вот мы и не переварили пока ничего. Но важно видеть, в чем это проявляется, как мы продолжаем делать ненужные, неэффективные, приносящие вред нам всем, действия, и уже постепенно останавливаться и выходить из этого морока.
Насчет наших ветеранов — это распространенный миф, что война на психике не отразилась. Когда такое утверждают, то почему-то не думают, что систематическое созерцание жертв, зверств, разрушений, каждодневное ожидание смерти не может идти на благо психического здоровья. От картины как твой друг в один момент превращается в калеку или труп психика укрепится не может. Просто эту тему у нас не педалировали, а может и не изучали особо.
Так, то тут то там проскальзывало, что один ночами в атаку поднимался, второй постоянно «горел в танке», третий не мог смотреть фильмов о войне, четвертый никогда даже не говорил, что там был. Это он и есть, посттравматический синдром.
Можно вспомнить об эпидемии самоубийств в нашей армии сразу после Победы, которую поминают ветераны. Вчера отпраздновали сумасшедшим весельем, салютом, у всех счастье в глазах. А через несколько дней офицер или солдат отходит в сторону и пускает себе пулю в голову. Психика, прошедшая войну, не выдержала состояния, когда наступил мир.
Люди, пережившие войну, не имели возможности получить адекватную помощь. При этом они воспитывали своих детей, дети воспитывали внуков, и травматические следы передавались из поколения в поколение.
Ниже я привожу те признаки, которые говорят о том, что наша нация продолжает жить так, как будто ничего не закончилось. Эти следы зачастую не очевидны и мы не замечаем прямой связи этих якобы особенностей менталитета с пережитыми событиями. Но эта связь есть.
НЕ БУДЬ ЛИЧНОСТЬЮ
Запрет на личное пространство и самостоятельное поведение, думать о себе — плохо в принципе, надо думать о других и ставить интересы других выше собственных, лучше не высказывать открыто свои мысли и чувства, осуждение отличных от «правильной» точек зрения.
НЕ ЧУВСТВУЙ
Нельзя показывать эмоциональную слабость и уязвимость, говорить что тебе плохо, равнодушие к чужим страданиям, нет открытых проявлений любви и нежности, жалость к себе считается слабостью, нельзя просить помощи, нельзя быть обузой.
КРУГОМ ВРАГИ
Деление людей на своих и чужих, поиск внешнего врага и угрозы, страх расширять круг общения, страх новых знакомств, ограничение познания, не хвастаться, не рассказывать о планах, не гордиться достижениями, постоянный страх войны, низкая способность к сотрудничеству, враньё и нечестность «на всякий случай», воровство, неспособность доверять.
ЖИЗНЬ ЭТО СТРАДАНИЕ И ПОСТОЯННАЯ ОПАСНОСТЬ
Нужно всегда знать, что происходит с другими членами семьи, хроническая тревожность и контроль, страх любых изменений — не двигаться, не тратить, делать запасы, не переезжать, зацикленность на плохом, неспособность радоваться и наслаждаться, только страдание и боль сделают человека сильным, не строить грандиозных планов, не надеяться на лучшее.
НЕ СЛУШАЙ СЕБЯ, ДЕЛАЙ КАК ПРАВИЛЬНО
Культ еды, запасы, насильное кормление, приоритет «правильных действий», которые якобы обеспечат безопасность, осуждение жертв насилия, любая жертва сама виновата в своих страданиях, не важно «хочу», главное — «надо», прислушиваться к себе — глупое занятие, нужно подстраиваться под обстоятельства и терпеть.
Это лишь малая доля тех последствий, которые наша нация продолжает нести в себе до сих пор.
В стадиях проживания травмы всегда есть этап отрицания, а потом — агрессия и поиск виноватого. И нашим родителям и прародителям не на кого было направить агрессию. Государство не обвинишь. За это и умереть можно. Людям, проживающим то же самое, злость не выразишь. И как это ни парадоксально агрессию вымещали на самих себе и на детях.
Сколько насилия в советские годы! Сколько избитых, изнасилованных женщин, девочек, мальчиков…Детей! И никто не говорил. Никому. Ни родителям, ни милиции. И нет такой статистики. Во-первых, стыдно, во-вторых, запрет на чувства, в-третьих, это и так шок. Сейчас, спустя годы эти женщины и мужчины в кабинете психолога рассказывают то, что случилось десятки лет назад. Так, во всяком случае, в моей практике психологической происходит. А некому было рассказать. Лучше забыть. Для психики безопаснее забыть, чем сойти с ума.
И эти люди, которые подвергались жесточайшему насилию от своих же, терпели. Одиночество и депрессия, вот что проходило целое поколение.
Очень хорошо об этом говорит Петрановская:
Для тех поколений, по которым война ударила напрямую, эта тема была во многом табуирована. И, не имея возможности переживать, они вынуждены были уходить в защитное вытеснение.
Потом началась новая напасть — война стала темой официальной идеологии, торжественной, под трубы и знамёна. То, что во многом предлагается и сейчас.
Ещё позже был период некоего забвения военной темы. Можно было бы считать его здоровым — нельзя, чтобы всю жизнь все последующие поколения мысленно жили на войне.
Но очень быстро тема войны вновь стала идеологически востребованной, и её опять стали со страшной силой использовать в качестве пропагандистских штампов и идеологии. И это, конечно, очень грустно. Потому что такое использование как раз отрезает возможности нормального проживания — через сочувствие к людям, через конкретные судьбы. Вся это лубочно-пропагандистская позолота всегда пресекает нормальный поток чувств, нормальное живое сопереживание.
Это способ не прожить, а именно закрыть. Потому что тему можно или прожить, или закрыть. Дескать, «ура, ура, ура, кто-то там умер, но зато мы победили».
Мы видим, что в фильмах, собственно, военных лет очень мало искренних драматичных сцен, в которых были бы видны сильные чувства, переживание потери, страха, печали. Только героизм и торжество. В те времена, когда люди не могли себе позволить печалиться, они должны были быть в мобилизации, преодолевать, бороться, сражаться и т. д. Но зачем сейчас, через столько лет, людям вновь это навязывают. Я считаю, что это просто преступление перед психологическим благополучием нации.
Это и значит — не проживать, а запереть. «Не смейте об этом говорить, не смейте задавать вопросы. Есть одна официальная лубочная картинка, которую ты должен слово в слово повторять».
У нас сюжеты «про войну» часто используются не для того, чтобы проживать травмы, а чтобы сформировать представление, кто прав, кто виноват, чтобы воздействовать, в том числе агитировать за принятие каких-то решений власти вообще по другим вопросам. И это, конечно, аморально, потому что это использование человеческой боли, как средства для достижения своих политических целей. Это отвратительно.
И главное:
Насколько оправданы попытки «объединить нацию» на истории войн?
— Понятно, что это происходит, когда больше особенно не на чем объединять. Но это, как я уже сказала, аморально, потому что нельзя использовать людей — их чувства, их боль, потери, смерти — для таких мелких целей, как политика, рейтинг, лояльность власти. Это трагедия, это область высокого. Нельзя трагедии разменивать на эту всю суету сует.